Светлана Поляшова. Дунькино детство

Далёко за дремучими лесами да за топкими болотами стоит деревушка Варнавино. Живёт в той деревушке старушка-веселушка Дунька Пясточкина. Давно уж живёт и сама не помнит сколько. Забавная старушка! Судьбинушка-то ей досталась нелёгкая, изрядно её жизнь потрепала, а она всё одно — не унывает, только крепче стала. Весёлый нрав всегда её выручал, даже в самых затруднительных ситуациях.

Родилась Дуня ещё при царе Горохе. В семье пастуха. Семья, как водится, большая — мал мала мене [1]. В одной избе и старые и малые — как сельди в бочке.

Дуняша всегда была маленького росточку, умна не по годам и сильна не по возрасту. Про таких говорят: «Мал золотник, да дорог» и «Кость да жила — двойная сила» — ну прямо всё про Дуньку! Она и в девках звонче всех была. Как гармошка заиграет — ноги Дуню в пляс без её ведома несут. А запоёт — словно жаворонок вешний:

Поиграй повисиляе,
Не жалей баяночки.
Всё равно не дома жить,
Не глядеть бурьяночки.

И муж достался Дуняше такой же заводной — везде мастак: и гулять, и робить [2]. Ванька Дюпко расхожим мужиком слыл — рукастый, чуб вихрастый. И покрасивше Дуньки девки на него заглядывались, да насильно мила не будешь — выбрал он Дуняшу.

Эту пару на все праздники приглашали, виселяе их и не было никого. Иван на гармоне играет, а Дуня выплясывает да частушки с подковыркой вывизгивает.

Так душа в душу всю жизнь и прожили. Семеро детишек народили, всех выростили, в люди выпустили. Иван давно уж помер, надорвался на лесоповале, а Дуня так и осталась одна век вековать. Топере [3] внуки на побывку наезжают, не дают бабке скучать. День на хозяйстве хлопочут, а вечер у самовара коротают. Про житьё-бытьё у бабушки Дуни выспрашивают:

— Бабушка, а что такое волокуши? — спрашивает Ванюшка. В честь деда так назван.
— Ой, внучек, а ты где про них слыхал? — поинтересовалась бабушка Дуня.
— Да сосед, дед Пантелемон, сказывал, — сказал Ваня. — Ну, ты давай, не томи!
— Волокуши, Ванюша, — это большие сани, сделанные из двух брёвен, связаны промеж собой жердинами. А ещё к полозьям, которые, энти [4] самые, два бревна, утычью [5] приделаны четыре али шесть жердин, чтобы повозка не рассыпалась да и уложить можно было поболе.
— А что на них возили? — не унимался внучек.
— А чего хошь. Хошь дрова, хошь сено, — ответила бабушка Дуня.

Облокотилась на столешницу старушка, подперла кулачком подбородок и погрузилась в воспоминания.

— Эдак, помлю [6], батько в детстве брал с собой, ковды за сеном издили. На волокуши рассядемся, прицеплённые к трактору гусеничному, и айда по снегу в пожни покосные. Морозно! Сидим, как воронёнки, нахохлившись. Едем и полем и лесом, местами неловко, волокуши-те почти на ребро искособеняччё, а мы вцепимся в жердины, как клесты, никакими богами не оторвёшь. Батько заботливо из трактора выглянет: все ли на месте — и дале пыжимся [7].

Приидём на пожню, где стога-те в сенокос выставили, оне [8] стоят в снегу, как бароне [9] в пуховых шапках: пышные, причёсанные, до того ладные — глаз радуют. Стоят, будто сторожа, стройными рядами.

В стогах зимусь [10] любит лесная животинка от мороза спрятаться, а кто — и полакомиться. Кой стог не огорожен, тот лось запросто может потрепать — считай, смётан зазря.

Сено вилахами мужики окидают, а мы притопчем, не часом, знамо дело, провошкаемся [11], другой раз и до сумерек провошкаемся. Где писен попоём, где побранимся, а то смешные истории рассказываем. Эдак за россказнями, глядь, и работу провернули. Увяжем копну, батько подсадит наверх, в сено подле верёвок зароемсё, чтобы тепляе было, и в обратной путь.

Устали, ись охота… По краюхе хлеба из-за пазухи достанем и ну мумлять да смаковать, чтоб надоле [12] хватило. Устроим даже соревнования, кто краюху есть доле будет. Подтруниваем дружка над дружкой, трактор перекрикиваем. У трактора во всю головушку [13] мотор ревёт, по всёй округе слыхать. Зверьё лесное, пыко [14], далёко разбегалось.

К ночи домой явимся — озябшие, голодные, уставшие, но весёлые. Матушка штями [15] из печи накормит, молоком с пряжёниками [16] придавим, да и на печь, спать «без задних ног». Только голову до подушки донесём, уже сны смотрим: как летом по грибы да по ягоды бегали, как на речке плескались. Кажному своё снилось, кто о чём мечтал. Вот эдак весело, Ванюша, наше детство проходило.

— Бабушка, а пряжёники — это вкусно? Я тоже хочу с молоком.
— Ещё бы! Пряжёники — это лакомство. Матушка тесто на пенках от топлёного масла замесит, выходится тесто — и в печь. А печь глинобитная была. Укусные пряжёники выходили — ум отьешь! Топере-то и коров не дёржат и масло с корочками чёрного хлеба не сбивают, обленились совсем. Суседка, бабка Маша, присказульку говорила: «Бывает в жизни огорченье: хлеба нет, так ешь печенье».

На думе что под дымом, на сказках что на салазках. Вот и всё. До новых встреч, ребята!

Ноябрь 2014 г.

1. Мене — меньше
2. Робить — работать
3. Топере — теперь
4. Энтот — этот
5. Утычью — вертикально
6. Помлю — помню
7. Пыжиться — подниматься
8. Оне — они
9. Бароня — барыня
10. Зимусь — зимой
11. Провошкаться — провозиться
12. Надоле — надольше
13. Во всю головушку — очень громко
14. Пыко — наверное
15. Шти — крупяной суп
16. Пряжёник — лепёшка, жаренная в масле