в рамках Межрегионального молодежного
фестиваля книги и чтения
«КлЮкВа: Книга. Юность. Вологодчина»
Автор: Савенкова Ольга (Вологда)
(текст приводится в авторской редакции)
Бережок
Духота…Скорей бы уже на море. Я улыбнулась, представив, что всего через неделю я буду лежать у бассейна и наслаждаться всеми благами цивилизации на заграничном курорте, а дочка будет кататься с горок шикарного аквапарка в отеле. Это ли не счастье?
Занимаясь домашними делами, я изредка поглядываю в телевизор. Сотый повтор «Нашей Раши», Дулин смешно бежит за Михалычем. Может, еще что-нибудь показывают? Замелькали картинки разных каналов. На одном из них шёл чёрно-белый фильм «Волга-волга». Да, другой, конечно, был раньше юмор, без пошлости, добрый, наивный, наверно, отражение поколения, их ценностей. Этот фильм был папиным любимым.
Поздно вечером, когда засыпаю, сквозь сон я слышу плеск разбивающихся волн и ощущаю мерное покачивание лодки, привязанной к берегу. Детская рука, свешенная в воду, ощущает приятный холодок Азатского озера. «Ловлю прохладу», как сказала я вчера, насмешив родителей.
На Азатское озеро можно смотреть бесконечно: причудливой формы, с множественными островками и камышовыми берегами, уходящее за горизонт левым краем. Вода его не была ледяной, но не давала забыть об особенностях северного лета. Дикий восторг, а вовсе не страх, доставляло бежать босыми ногами по холодному песку из жаркой бани, и с разбегу кидаться в водную гладь, нарушая его сон под звездным небом. Однако, озеро бывает и коварным, так мы с мамой, и еще две наши знакомые с детьми, решили покататься на лодке в хорошую погоду, а спустя некоторое время «команду в оранжевых жилетах», беспомощно пытающихся грести в дождь и шторм, пришлось спасать мужчинам.
Вдали виднеется богатый на ягоды и грибы Васькин бор, но сегодня он не наша цель. Мы с папой едем ловить рыбу. Он сделал мне удочку из ивового прутика, и мне не терпится ее опробовать.
Папа не спешит. Он размеренным шагом идет из столовой базы отдыха политехнического института «Бережок», расположенной под Белозерском, и по дороге старается поговорить и пошутить с каждым, кто идет ему навстречу, как будто он ощущал ответственность за их приятный отдых. На нем клетчатая рубашка как всегда с длинным рукавом (иначе он — белый и веснушчатый — сразу сгорает), брюки с большой железной пряжкой и резиновые сапоги.
«Папа, ты чего так долго?»,- ноющим голоском спрашиваю я, уставшая перебирать удочки и червяков.
«Ой, там такую кашу сегодня давали — язык проглотишь«,- мечтательно отвечал он. То ли умение радоваться мелочам, то ли перенесенный послевоенный голод в детстве, но такие высказывания я слышала довольно часто.
Папа уверенно сел на вёсла- всё его детство прошло на реке, он даже как-то сделал себе небольшой парусник и плавал на нем. Сначала мы проверили «кружки». Папа с моим старшим братом и другие рыбаки-любители расставляли по озеру поплавки из пенопласта, с помощью которых ловили на живца щук. Ох и вкусная уха получалась из них… но в этот раз крупной рыбой полакомится не удалось, вся надежда на меня.
Мы доплыли до середины озера и причалили к маленькому островку, пестрящему цветами и благоухающему разнотравием. Я неумело закинула удочку. Солнце становилось всё выше, красиво переливаясь на водной глади.
«Посмотри, как красиво,- сказал папа.- Когда я был маленький, мы с отцом вставали очень рано, и ходили смотреть как солнце так же играло». Он часто и с уважением вспоминал отца, и говорил, что это он научил его всему.
Я поймала маленькую плотвичку, и с визгом опустила ее в жёлтый кан. Рыбёшка быстро уплывала от меня, присоединяясь к своим подругам по несчастью. Вечером их ожидала коптилка.
На песчаном берегу папа, не спеша, пилил ольху на тонкие пластинки охотничьим ножом, складывая их на дно коптилки. Над озером в вечернем небе вспыхнул алый заказ, ярче которого был только наш костёр. Вокруг него уже образовалась толпа детей, задающих папе вопросы и старающихся помочь. Естественно, вся золотистая рыбка с манящим запахом, им и раздавалась. Для него не было чужих детей, и сам он был немного ребенком. Уж с очень большим удовольствием он делал для нас дома целые машины и шалаши из подручных материалов, запускал старый кинопроектор, делал домашнюю стенгазету, проводил игрушечный телефон к соседям…
А потом мы пошли «домой», как я называла наш маленький деревянный корпус. Нам удалось занять домик с решётчатой верандой, что особенно ценилось у отдыхающих, ведь там можно было сушить грибы и травы. Всего на базе было семь корпусов, которых забор отделял от золотого пшеничного поля, на котором дети собирали букеты из васильков и колосков.
Главный же корпус располагался в здании бывшей деревенской школы. Там находился единственный на всю базу телевизор, который иногда приходили посмотреть по вечерам взрослые и дети. Юмористических передач было не так много, как сейчас, поэтому они шли на ура. Самые острые шутки папа, отсмеявшись, записывал в красненький блокнотик, не знаю, пригождались ли они ему, у него и у самого было отменное чувство юмора.
На следующее утро мы всей семьей поплыли на лодке за грибами в тот самый манящий с противоположного берега Васькин бор. Вблизи сосны-великаны, охватывающие корнями крутой песчаный берег, казались еще более могущественными, однако лес не выглядел от этого чересчур величественным или таинственный, скорее он был простой и светлый, как его имя. Широкие, осыпанные хвоей дорожки, хорошо освещенные солнцем, гостеприимно приглашали к своим природным богатствам. Несмотря на популярность этого леса у отдыхающих, их хватало на всех: одни поляны синели от черники, другие от лисичек, а уж сколько ароматной малины и костяники было съедено по пути — не сосчитать.
Сначала мы собирали все грибы подряд, чаще сыроежки, но потом, поскольку их попадалось слишком много, папа скомандовал брать только «маленькие и твердые». Он всё- таки хотел оставить место под более благородные грибы. И вот, его мечта сбылась, взору открылась поляна, на которой белых грибов было видимо-невидимо. Мы собрали целую корзину, но какого же было разочарование, когда сваренный мамой суп оказался просто неописуемо горьким, белые грибы оказались ложными, а папа весь вечер, притворяясь, готовился к последствиям того, что суп-то он всё-таки попробовал. Лес в тот день также попытался напугать нас кровопийцей- клещом, но его вовремя заметили, ползущего по одежде, и он стал только поводом для шуток.
«Вчера плотвичек наловили, а сегодня клеща»,- ответил папа коллеге, на ее вопрос об улове.
«Ну молодцы, леща даже поймали«,- похвалила та, неправильно расслышав. Потом они вместе смеялись.
Надо заметить, что преподаватели сами по себе люди творческие, поэтому на базе проводились семейные викторины о природе, День Нептуна, детские концерты и конкурсы поделок. К последнему мы готовились с папой особенно тщательно, потому что, чтобы он ни делал, подходил к этому с научным, нестандартным подходом. Наука — была его и жизнью, и хобби, и работой. Заболел он ей в Ленинграде, когда учился в аспирантуре в 60-е годы. Естественно, главной темой в науке после полета Гагарина была космонавтика, и папа даже принимал участие в разработке прибора для советского летательного аппарата. Даже при смене общественного строя, деньги не стали для него главным. Работая преподавателем, папа по своей инициативе создавал научные кружки, лаборатории, где занимался со студентами, писал статьи, у него были собственные изобретения.
Почему-то в сосновой шишке папе привиделся Мистер Маркони из сказки «Чиполлино», он даже не только приладил ему длинный нос, шляпу, одежду, но и выпилил из веточек маленькую собачку-ищейку. Видимо, за нестандартное мышление нам дали первый приз. А еще он сделал мне маленький парусник, и сказал, что его мечта отправится на таком же в далёкое путешествие…
Первый раз за много месяцев я проснулась отдохнувшей. Я чувствовала, что могу управлять своей жизнью, как парусником, я наконец, знала, кто я, что я хочу и куда я иду…
P.S. Посвящается светлой памяти моего отца, преподавателя ВОГТУ и ЧГУ Полянского Анатолия Васильевича.
