в рамках Межрегионального молодежного
фестиваля книги и чтения
«КлЮкВа: Книга. Юность. Вологодчина»
Автор: Курзенева Анастасия (Сокол)
(текст приводится в авторской редакции)
Все хотят чтобы их помнили, но Хейзел не как все. Хейзел знает истину. Она не хотела миллионы поклонников, она хотела только одного
«Виноваты звезды», 2014
Эссе по книге Д. Грина «Виноваты звезды»
Вечность на века или в считанные дни?
Жизнь дается нам однажды и одинажды. И мы просто не имеем право что-то не попробовать и не побыть счастливым за свой век. А что делать, если не век, и даже не пол века, а 18 лет…
Так стали популярны книги про рак — видно насущная тема. И каждый болеющий озадачивается провести оставшееся время как полагается — чтобы, как сказать, на свой век хватило. В этой книге меня заинтересовала больше линия Огастуса, чем Хейзел. Молодой человек боится забвения. Осознавая, что земная жизнь скоро окончится, Гас всерьез задумывается о неких памятниках о себе. Ему нужна вечность. Вечность памяти. И именно Хейзел, девушка, которая впечатлила молодого человека с первого взгляда, открывает глаза ему на истинную вечность. «Придет время, когда мы все умрем. Все. Придет время, когда не останется людей, помнящих, что кто-то вообще был и даже что-то делал. Не останется никого, помнящего об Аристотеле или Клеопатре, не говоря уже о тебе. Все, что мы сделали, построили, написали, придумали и открыли, будет забыто», — парирует Хейзол в противовес мнению Гаса. «А если тебя беспокоит неизбежность забвения, предлагаю тебе игнорировать этот страх, как делают все остальные». При первой встрече понятия вечности у молодых людей разные. Но вечностью становится любовь — понятие одно на двоих. Девушка раскрывает, что смысл жизни не в вечной памяти, не в каких-то материальностях и количествах, а в любимых людях. «Я влюблен в тебя, я знаю, что любовь — всего лишь крик в пустоту, забвение неизбежно, все мы обречены, и придет день, когда всё обратится в прах »…» и я влюблен в тебя« — девушка меняет жизненные ценности юноши. И вот они слова, которые у Огастуса вызвали счастливую улыбку, хотя и звучали они из похоронного прощального письма: «Гас, любовь моя, не могу выразить, как я благодарна за нашу маленькую бесконечность. Я не променяла бы ее на целый мир. Ты дал мне вечность за считанные дни».
Однако, «некоторые бесконечности больше других бесконечностей».
