Мария Бочкарева — кавалер георгиевского креста

На сотню лет мы оглянемся,
Четырнадцатый, вспомнив год,
И вдумавшись, мы ужаснемся,
Тем, что историю ведет.
Который вылился в итоге,
Для нас в крушение страны,
И к изменению дороги,
К гражданской ужасам войны!

Мы постоянно ходим по лезвию ножа. Удивительно, как только мы вообще существуем. И сегодня мир снова стоит на пороге серьезного кризиса… Человечество неустанно воевало на протяжении многих тысяч лет. Главными причинами войн были передел политической и экономической сфер влияния, устранение военного соперничества и другие.

У нас это почти неизвестная война — о ней забыли, ее вообще считают какой-то «не нашей». И это притом, что Россия не просто понесла самые большие потери два миллиона триста тысяч погибших на фронте и около одного миллиона — жертвы мирного населения. Россия меньше всего была заинтересована в этой войне. У России не было острой нехватки ресурсов (как у Германии), на территории России никто не посягал, однако Россия была вынуждена участвовать в этой войне в силу союзнических обязательств и бездарной дипломатии Николая II. Но, как раз поэтому, войну и забыли: ее прямые последствия — Революция, Гражданская война не заслонили, а прямо-таки вытеснили причину в сознании общества. Первая мировая началась 28 июля 1914 года, Россия вступила в нее 1 августа. Ровно век прошел с момента начала первой Мировой Войны.

Героем первой Мировой Войны была и наша землячка, Мария Леонтьевна Бочкарева (урождённая Фролкова) — одна из первых русских женщин-офицеров, поручик. Бочкарева создала первый в истории русской армии женский батальон (Женский батальон смерти). Мария — кавалер Георгиевского креста, который является высшей наградой для солдат и унтер-офицеров.
В июле 1889 году в селе Никольское Кирилловского уезда Новгородской губернии (ныне Вологодской области) Российской империи в крестьянской семье Леонтия Семеновича и Ольги Владимировны Фролковых родилась третья по счету дочь, которую назвали Марией. Марию в восемь лет отдают в прислугу, и так она проработала до пятнадцати лет. Через некоторое время за ней стал ухаживать солдат Афанасий Бочкарев и вскоре предложил ей руку и сердце. Однако семейная жизнь не сложилась: муж запил. Начались избиения. Пытается покончить с собой, но, как утверждают источники, ее спасает от самоубийства Яков Бук, который станет впоследствии ее мужем.

Когда началась первая мировая война, Мария решила окончательно порвать с Янкелем и отправиться солдатом в действующую армию. В ноябре 1914 года в Томске она обращается к командиру 25-го резервного батальона. Тот предложил ей отправиться на фронт в качестве сестры милосердия, но Мария продолжала настаивать на своем. Назойливой просительнице дают иронический совет: обратиться непосредственно к императору. На последние восемь рублей Бочкарева отправляет телеграмму на высочайшее имя и вскоре, к большому удивлению командования, получает разрешение Николая II. Поначалу женщина в погонах вызывала насмешки и приставания сослуживцев, однако её храбрость в бою принесла ей всеобщее уважение, Георгиевский крест и три медали. Мария попала на передний край 5-го армейского корпуса, в 28-й Полоцкий полк 7-й дивизии. В те годы за ней закрепилось прозвище «Яшка», в память о её бывшем спутнике жизни. После двух ранений и бесчисленных боёв Бочкарёва была произведена в старшие унтер-офицеры.

Новый этап ее жизни начался после Февральской революции. Приехав в мае 1917 года в Петроград, она при встрече с Керенским предложила идею создания женских воинских частей. Временное правительство, намеревавшееся вести войну до победного конца, в пропагандистских целях поддержало инициативу создание такого батальона. Женские батальоны — военные формирования, состоящие исключительно из женщин, созданные Временным правительством, главным образом с пропагандистской целью — поднять патриотический настрой в армии и устыдить собственным примером солдат-мужчин, отказывающихся воевать с немцами.

Летом 1917 года отряд Бочкарёвой отличился при Сморгони; его стойкость произвела неизгладимое впечатление на командование. В одном из донесений командования говорилось, что «отряд Бочкаревой вел себя в бою геройски», подавал пример «храбрости, мужества и спокойствия». И даже один из лидеров белого движения генерал Антон Иванович Деникин, весьма скептически относившийся к подобным «суррогатам армии», признавал, что женский батальон «доблестно пошел в атаку», не поддержанный другими частями. После контузии прапорщик Бочкарева была в столице, где получила звание подпоручика. После отказа сотрудничать с новыми властями, облачившись в наряд сестры милосердия, проехала всю страну до Владивостока, откуда отплыла на агитационную поездку в США и Европу. В апреле 1918 Бочкарева прибыла в Сан-Франциско. При поддержке влиятельной и состоятельной Флоренс Харриман, дочь русского крестьянина пересекла США и была удостоена 10 июля аудиенции у президента Вудро Вильсона в Белом доме. После посещения Лондона, где она встретилась с королём Георгом V и заручилась его финансовой поддержкой, Бочкарева в августе 1918 прибыла в Архангельск. Она рассчитывала поднять местных женщин на борьбу с большевиками, однако дело пошло туго. Мария добралась до Архангельска с английскими экспедиционными войсками, после эвакуации города осенью 1919 года отправилась Сибирь и добралась до белой столицы, Омска, где Верховный правитель адмирал А. В. Колчак удостоил ее личной аудиенцией и предложил сформировать женский военно-санитарный отряд. 7 января 1920 года была арестована. Особый отдел 5-й Армии вынес постановление — расстрел. Российский биограф Бочкаревой кандидат исторических наук С. В. Дроков считает, что Мария не была расстреляна. Помог мандат за подписью Ленина, выданный американскому журналисту Исааку Дон Левину. Не получив личной аудиенции у вождя мирового пролетариата, он добился разрешения совершить «путешествие» по Сибири. Вместе с Исааком Мария отправилась в Харбин, где встретилась с однополчанином-вдовцом, ставшим ее мужем. Но Бочкарева разделила участь русских семей, которых насильственно депортировали в Советскую Россию.

Война — это смерть, потери, боль, страх — все так несовместимое с женским созидательным, а не разрушительным началом. Но судьба распоряжалась по-своему. И на фронте рядом с мужчинами оказывались женщины. Казалось бы, что женщине делать в грязи войны, в грязи атмосферы убийства, тяжёлого физического труда, немыслимых нагрузок, в атмосфере смерти? Женщине совершенно незачем прикасаться к жуткому ремеслу войны. Но дело в том, что война — это не ремесло, а гигантское бедствие, которое приходит к нам из антимира и вторгается в жизнь каждого.