Надежда Мосенкова. Судьбы подарок

Осенний ноябрьский вечер. На часах 17.05. Холодно, стучат коленки. Стучат под шум проезжающих поездов. Один, второй… и третий тоже не мой. Железнодорожный вокзал. Я на станции города Сокола. Все, кто куда-то спешил или хотел уехать, уже в пути, но не я. Почему? Опоздала! Банально и просто? Да. Я тоже так поначалу думала, а потом — спустя годы — поняла: ничего случайного не бывает в этой жизни. Она, жизнь, бросает нас по своим волнам, то испытывая, то посылая нам подарки судьбы.

Жду электричку. Время, кажется, остановилось. Студентка, превратившаяся почти в ледышку и приросшая к не менее холодной скамейке, вжавшись в неё (как будто это была печка), мечтала о простом человеческом счастье: родном доме, чашечке чаю с малиновым вареньем, сваренным любимой мамой. А что взамен? — Скучные серые стены, пустые скамьи, темнота, проглядывающая сквозь узкие решетчатые глаза вокзала. Он и ты: кто кого?!

Теперь уже мои глаза скользят по стене и видят все те же часы. Время другое — 17.25. Значит, не остановилось время. Быстрей бы уже 18.40. Как одиноко и неловко, ещё как назло кассирша куда-то испарилась. Хоть бы кошка что-ли какая забрела на часок и скрасила мое одиночество. Скрипнула несмазанная дверь — в щель ничего не видно. Никто не заходит. Но ведь не сама же она приоткрылась. Не по себе что-то. Голоса: первый — кассира, второй — мужской, немолодой, хрипловатый. Зашли. Пассажир прошел к скамейке справа от меня, сел, наклонил голову на правое плечо, прикорнул (задремал ненадолго). Покемарил, открыл глаза. Вроде чужой, незнакомый, а почему-то спокойней стало. Ждем электричку уже вдвоем.

— Девушка, а вы куда едете?
— Домой.
— Правильно сказали. Домой — это хорошо. Я тоже.
Чувствую, что зла не причинит, простой человек, добавляю.
— В Харовск.
— И я, — приободрился попутчик. — В самом городе живете или с района?
— В самом, — улыбаюсь я, но стесняюсь задавать так же смело вопросы чужому человеку.
— А вы меня не знаете?
— Нет, — уже почему-то смело отвечаю я.
— Ну и ладно. А я вот приболел, из больницы вологодской еду на выходные, здесь проездом — так получилось.
— А я учусь в Вологде, в педагогическом институте, а здесь в гости к родным заходила и опоздала на дневную электричку, вот жду.
— Учителем будете?
— Надеюсь.
— Молодцы.
Замолчал. Я смотрю, вглядываюсь в это морщинистое немолодое лицо, и сама, не зная, почему, произношу:
— Поправляйтесь, болеть нельзя. У меня тоже сейчас мамин брат из Вологды в больнице лежит, простыл сильно.
— А в какой больнице?
— На ГПЗ, на Лечебной что-ли…
— На терапии?
— Да, ой, а может, на лор-отделении, точно не знаю. Дядю Леню вижу нечасто, ездить к ним далековато с Горвала на ГПЗ, много учебы.
— Леня? …Интересно, со мной в палате тоже Леня лежит. А фамилия?
Даже не подозревая, во что выльется весь этот наш разговор, продолжаю:
— Майоров. Леонид Иванович Майоров.
— Отчества не знаю, но он Майоров.
— ???

Разговорились, договорились о том, что когда вернется в понедельник в больницу, то привет передаст от Нади, племянницы из Харовска, — и если поймет, о ком речь — родня, значит.

— Болтают. Согрелась, а то сидела несчастная, мерзла, — вмешивается в разговор кассирша. Электричка сейчас будет — не проворонь, а то опять опоздаешь. Вы, Василий Иванович, умеете с молодежью язык найти, недаром писатель.

«Кто писатель? Он? Этот мужчина? Василий Иванович…Василий Иванович…»
— Вы Белов?!
— Белов.
— А что ж вы молчали?
— Так вы и не спрашивали.

А ведь и, правда, не спрашивала. А почему не узнала? А как узнать, если я его вживую никогда не видела, только по фотографиям в учебнике. Вот так встреча. Земляки, значит. Писатель!

— Электричка! Опоздаешь! — кричит кассирша.
— Пойдемте на поезд,- говорю я торопливо попутчику, ставшему родным.
— Так я не еду на поезде, у меня ещё тут дела есть.

Ничего не понимая, спешу к поезду, прохожу и сажусь в вагон, еду, а сердце стучит беспокойно так, волнуется: тук-тук, тук-тук. Думаю, вспоминаю, пытаюсь все сама себе объяснить. Одно непонятно: если не едет, то зачем оказался на вокзале. Вместе с кассиршей, откуда? Зачем? Неужели она встретила его на улице и пригласила погреться на вокзале? Так что там греться — холодина. Или не холодина? И права моя мама: теплее надо одеваться — нечего форсить. За думами время пролетело быстро, и вот родная станция.

Домой, быстрее домой. Расскажу маме и про Белова, и про дядю Леню, и про подарок судьбы — встречу с замечательным человеком. Не опоздала я на первую электричку — так надо было, чтобы встретились земляки: писатель и будущий учитель литературы. Вот и не верь после этого в судьбу. Ничего не бывает случайно.

Было это осенью 1998 года — семнадцать лет прошло. А память осталась, память о добром и скромном человеке — писателе Василии Ивановиче Белове.