Гайворонская-Кантомирова Анна Николаевна

Межрегиональный конкурс эссе

«Достоевский и современность»,

посвящённый 200-летию со дня рождения великого русского писателя

15 февраля — 15 октября 2021 года


ПОЛОЖЕНИЕ      ЗАЯВКА      РАБОТЫ УЧАСТНИКОВ


Гайворонская-Кантомирова Анна Николаевна,
преподаватель ГБПОУ «Волгоградский
технологический колледж», г. Волгоград.

(Текст опубликован в авторской редакции)

Наши Раскольниковы

На съемной квартире я собрала свою библиотеку. В ней книги друзей, уехавших из страны, ушедших совсем далеко. Подарки. Случайные экземпляры, подобранные на подоконнике в подъезде или на уличной скамейке. У каждой книги своя история…

Два года назад не стало мамы мужа. Это была женщина удивительная. Когда-то она преподавала литературу и навсегда сохранила черты, свойственные лучшим представителям благороднейшего Учительства. И я преподаю литературу. Бывая у свекрови, стеснялась расспрашивать о недрах ее библиотеки, скрытой за дверцами шкафов. Но в тягостный момент вынесения решения об участи осиротевшего имущества дверцы пришлось открывать…

Уникальное собрание практикующего литератора – с закладками, вклейками, подчеркиваниями… Старинные тома «Войны и мира» с выделенными значимыми эпизодами и соображениями свекрови на полях. Сборники Пушкина, Тютчева, Блока… И была книга из серии «Школьная библиотека» 1983 года – «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского. Поразительно, но точно такая же «прижилась» много лет назад и в моей библиотеке. Работяга, проштудированная десятки раз: каждый год перечитанная, перед занятием с каждой группой вновь пересмотренная… Но я открыла с трепетом и эту, чужую для меня, книгу…

Она будто была наполнена иным смыслом. В ней были отмечены совсем другие места, закладки ориентировали на совсем другие эпизоды. В моей отмечены мысли Раскольникова, всюду, отфыркиваясь, выныривает его теория. В моей заострены копья на диалогах Порфирия Петровича и Раскольникова. В моей выделены образы-символы и выписаны на поля бесконечные ассоциации. Когда-то мы с ученицей сопоставляли эпизоды «Преступления…» и романа Мо Яня «Устал рождаться и умирать», и в моей книге появились соответствующие «зарубки»…

В этой книге Раскольников «бормотал в смущении», испытывал испуг, хохотал, говорил «тихо и раздельно», спешил, сокрушался и отчаивался. И ни слова про теорию… Здесь жили его взгляд, его стыд, страх, одиночество, сомнения, гнев, тоска, надежда. И они не «смазывали» маховик мрачной идеи. Здесь всюду был человек – из плоти и крови, гордый, голый, мятущийся и страшно настоящий – и только человек. Душа его была распахнута, а на полях романа пестрили восклицательные и вопросительные знаки. Она, чуткий учитель, беседовала со своим Раскольниковым, говорила о нем со своими студентами десятки лет, сохраняя его живую сущность, не заклеивая пульсирующие эмоции пластырями стереотипов, не вывяливая     духовное естество и настоящесть в истончающийся образ…

Я забирала его с собой. С благодарностью и любовью. И эта книга ложилась в нашу сумку вместе с аккуратно завернутыми фотографиями, с которых пронзительно и честно смотрели бывшие студенты, все как один в свое время пораженные встречей не только с ее, но и с собственными раскольниковыми.      

 


Новости Вологды, а также новости Вологодской области